Добавление к истории о самозванной царевне

(с) Н.А.Городко, 2000, 16 ноября.

Документировать экспертный вывод непросто. Для этого требуется много бумаги, чтобы рисовать таблицы и отдельно фиксировать каждый этап исследования. Тем более в таком сложном случае, когда между сравниваемыми почерками временной разрыв в полстолетия, что само по себе не укладывается в привычные рамки. Являясь относительно устойчивыми в определенный период, признаки почерка в течение длительного времени подвержены существенным изменениям. Данный случай, наверное, самый неприятный - рукописи царевны Анастасии отображают стадию формирования письменных навыков, приобретения автоматизма при письме, тогда как рукописи претендентки расположены близко к противоположному полюсу, к стадии возрастного разрушения привычного письма, что вопреки обыденным представлениям о том, что старики впадают в детство, далеко не симметричные процессы. Но, тем не менее, вкратце.

Вначале посмотрим, какие тенденции развития есть в почерке Анастасии за те четыре года, которые мы можем наблюдать. Тенденции - вполне регулярные для этого возраста: почерк становится более выработанным и естественным. От подражания прописям почерк движется в сторону саморегуляции - адаптируется к ритмам движений, наиболее удобным для владельца в соответствии с его темпераментом и анатомическим строением кисти пишущей руки. Неестественное отбрасывается, экспансия приемлемого расширяется; как результат, - движения становятся более свободными и единообразно упорядоченными.

Начальные (предварительные) штрихи в буквах "к", "и", "п", "т" вначале имеют разный размер, дальше в них наблюдается одинаковая тенденция к увеличению и приобретению дуговой формы:

Скорее всего, с увеличением доли больших предварительных штрихов связано тяготение к нисходящему соотношению высоты вертикальных элементов в этих и похоже устроенных буквах, вроде букв "у" или "ш":

Характерное левоокружное движение с угловатым началом (в соединительной петле), вначале нерегулярное, см., например, его зарождение в букве "ж" из письма 1913 года,

к 1917 году становится не только регулярным для этой отдельной буквы, но и общим для целого ряда букв - "В", "Д", "ж", "р":

Подобного рода экспансии однородных движений сохраняются в почерке надолго и слабо подвержены изменениям. Ради любопытства можете поэкспериментировать на себе. Выберите в своем почерке какую-нибудь букву с характерным рисунком и попробуйте писать ее иначе, например, поменять направление движений. Во-первых, это окажется непросто. Во-вторых, как только вы привыкнете к новому написанию, утраченное движение не исчезнет, а появится в вашем почерке где-нибудь в другом месте, - в рисунке другой буквы, где его до этого не было. В третьих, новое движение, если вы упорно будете его выполнять, не останется в вашем почерке изолированным включением; со временем оно неизбежно начнет затрагивать выполнение и других букв.

Тем не менее с течением времени в почерках изменения (регулярные) происходят, иногда даже весьма значительные, но для этого должны быть причины. Это может быть следствием травмы руки, некоторых соматических и психических заболеваний или чрезмерного старения организма, кардинальных изменений условий письменной практики, например, могут повыситься требования к разборчивости письма или возникнет необходимость письма особым шрифтом.

В данном случае, если предположить, что Анастасия осталась бы жива, на ее почерк, как и на большинство почерков людей, обучавшихся письму до революции, в той или иной степени повлияла бы реформа русской орфографии, когда из азбуки была выброшена буква ять, и частота употребления высокочастотной буквы "ъ" оказалась сильно сниженной. Дело в том, что со скорописным написанием этих букв связано два характерных горизонтальных движения:

которые оказывали сильное влияние на выполнение движений в буквах "в", "о", "ч" и некоторых других. В почерке Анастасии уже просматривается четкая тенденция к трансформации графического строения букв "в" и "о" под влиянием ятя и "ъ":

Лишившись этой поддержки, рисунки данных букв могли попасть под влияние других начертаний и видоизмениться. Но длительная сохранность этих признаков в связи с возможным влиянием орфографической реформы 1918 года остается под вопросом.

Обсуждение направлений развития почерка Великой княжны можно продолжить и дальше; для оформления экспертного заключения это было бы даже необходимо. Однако, если мы не преследуем такой цели, допустимо совместить его с обсуждением почерка претендентки и посмотреть, насколько велико их пересечение, укладывается ли оно в гипотетически выстроенную линию допустимого развития.

Есть вполне очевидные случаи. Например, наблюдаемое уменьшение размера связочной петли у буквы "А" или размера предварительного штриха у буквы "П" не вызывает особых возражений

Оно может объясняться известным свойством женских почерков - тяготением к аккуратности и экономичности движений, которое под действием внешних и внутренних причин может усиливаться.

По тем же причинам является допустимой и трансформация рисунка буквы "б":

Ей в этом дополнительно могло поспособствовать и общее постреволюционное упрощение правил чистописания, понижение требований к каллиграфичности письма. В частности, это касается и некоторого выпрямления наклона.

Вполне возможна и трансформация буквы "с" - появление завиткового начала:

Эта особенность поддерживается наблюдаемой в почерке Анастасии склонностью к завитковым начальным элементам в других буквах и цифрах (см., например, варианты начал в буквах "а", "д" и цифре "9").

Преобразование буквы "о" или заключительной части овала в букве "в", как я уже говорил, можно допустить, если учитывать последствия реформы орфографии:

Без каких-либо внешних причин оно представляется сомнительным как без нужды усложняющее траекторию движений.

Трансформация буквы "д", с этой точки зрения, на первый взгляд, лишена всякого смысла - полностью меняется направление движения руки:

Однако, как показывает практика, с этой буквой такие преобразования случаются по эстетическим соображениям. Кроме того, в почерке Анастасии имеется хотя и слабая, но тенденция к возвратным (левоокружным) движениям. Она хорошо видна при выполнении знака краткости у буквы "й"; есть и варианты букв "д", "у", "ц", где вместо правоокружной петли пишется угол или левоокружная дуга:

Так что исключить возможность такого видоизменения, тем более за пятидесятилетний период, нельзя.

Есть в почерках княжны и претендентки несколько весомых различий, которые, тем не менее, приходится оценивать невысоко. Это рисунок начальной части буквы "з", направление выполнения начального штриха в цифре "6", размер угла между осью овала и основным штрихом в цифре "9":

К сожалению, в образцах почерка претендентки буква "з" и цифра "9" встретились всего по два раза, а цифра "6" встретилась в письмах царевны один раз. Этого явно недостаточно, чтобы быть уверенным в устойчивости написаний и исключить возможное влияние случайных факторов.

Устойчивость отдельных признаков может быть проверена и иначе. К примеру, буква "щ" встретилась в рукописях претендентки всего один раз, однако в ней, в форме ее подстрочной петли, которая выполняется левоокружным движением с угловатым началом,

мы видим доминантный для почерка Анастасии признак, о котором я выше уже говорил. Он одинаковым образом проявляется в нескольких разных буквах, а именно - в буквах "В", "Д", "ж", "р". Если бы этот признак сохранился у претендентки, форма подстрочной петли в букве "щ" стала бы равноправным членом графического ряда и цена ее как совпадающего признака повысилась бы. Однако на деле ситуация - обратная. У претендентки в буквах "В", "Д", "ж", "р" такого доминантного признака нет, у нее везде устойчивая правоокружная петля:

Само по себе, это - весомое (и труднообъяснимое) различие. Никаких видимых причин менять привычную форму и направление движения в целом ряде букв вроде бы нет. На фоне этого общего различия и подстрочная петля в "щ", потерявшая подкрепление, становится различием, но уже малозначимым, так как его устойчивость ничем не подтверждается. Любитель пофантазировать спросит, нельзя ли предположить, что чудом спасшаяся Анастасия, опасаясь преследований, придумала себе новый почерк и разучила его. Когда же дело пошло к старости и самоконтроль ослаб, в ее письма стали понемногу появляться признаки давно позабытых навыков? И в букве "щ" такой единичный признак как раз и проявился? - Вряд ли. Даже если ей помогал обучаться профессиональный почерковед. Почерк не настолько пластичен и управляем, чтобы меняться до неузнаваемости. Внешне, на первый взгляд, он может стать на себя не похожим, но только внешне и для непрофессионального взгляда. Пластичность почерка ограничена даже в такой, как многим кажется, несложной для изменения особенности, как соотношение вертикальных штрихов в двух- и трехштриховых буквах. У Анастасии это соотношение нисходящее, у претендентки восходящее:

Этот признак является существенным различием - он практически не меняется с возрастом, так как обуславливается строением кисти руки и свойствами темперамента, то есть свойствами врожденными, а не благоприобретенными или воспитанными. Тем более, что у княжны, как я уже показывал, это нисходящее соотношение - доминантный и развивающийся признак, связанный, кроме всего прочего, с тенденцией к увеличению начальных предварительных штрихов в этих буквах.

То же самое касается и таких мелочей, как форма и расположение верхнего полуовала в букве "В" и знака краткости над буквой "й":

Нет никаких разумных объяснений для появления подобных трансформаций. Скорее, все должно было происходить наоборот. С увеличением степени выработанности почерка и беглости письма эти признаки должны были бы стать более наглядными и сближенными.

И, если, например, еще можно допустить, что при выпрямлении наклона почерка надстрочная петля у буквы "в" из суженной может превратиться в расширенную, это иногда так и происходит, то переход от упрощенного написания буквы "н" обратно к усложненному очень сомнителен,

тем более, что речь идет именно о возвращении к сложному варианту, от которого Анастасия за период с 1913 по 1917 год, как мы видели, практически полностью уже ушла.

Даже за пятидесятилетний период сомнительной представляется трансформация второго штриха у буквы "к" из восходящего в нисходящий.

Речь идет, по сути, об одном направлении движения руки. Однако второй штрих в этой букве является центральным и определяет общий рисунок движения. В первом случае основное усилие при письме направлено снизу вверх, во втором - сверху вниз. Для перемены направления движения нужны немаловажные причины, следов которых ни в почерке княжны, ни в почерке претендентки не наблюдается.

Такие же значимые причины нужны и для того, чтобы поменять место начала овала у букв "а" и "д":

Хотя и в том и в другом случае направление движения руки одинаково, последовательность петлевых и угловатых элементов различна. Соответственно этому распределяется сложность движений: у Анастасии наиболее сложные и протяженные движения производятся в начальной части овала, у претендентки - в конечной. Если принять во внимание, что однородный петлевому началу признак, упомянутое выше завитковое начало в букве "с", у Анастасии находится еще в зачаточном состоянии, а у претендентки ярко выражен, оказывается совершенно необъяснимым, почему он у нее в этих сходных по движению руки буквах не проявился.

Собственно, на этом можно было бы и закончить. Некоторые основания, на которых базируются доказательства при сравнении почерков в рукописях, написанных с большим временным разрывом, я показать попытался. Не берусь судить, насколько мне это удалось. Может вызвать недоумение, почему я привел так много различий. Почему при сравнении почерков нельзя подтвердить их несходство несовпадением одного-двух надежных, то есть устойчивых на протяжении многих лет, графических признаков. Тем более, что относительно ряда признаков я делаю такое утверждение. Причин тут несколько. Приведу самую банальную - в моем распоряжении были не подлинники рукописей, а ксерокопии, причем плохие. На них почти не видно распределение нажима при письме, размазаны мелкие детали, по которым удобно отслеживать скорость, автоматизм и естественность движений. С иных подделок намеренно делают плохие копии и признаки подделки теряются.

В случае с Великой княжной меня особенно рассердила одна из копий. На ней видно, что под первый лист письма 1913 года была подложена почтовая карточка с фрагментом еще одной рукописи (надписи) Анастасии, датированной уже 1918 годом. Наверное, экономили бумагу, пожалели отдельный лист, и текст стал практически нечитаем:

Графического материала, конечно, здесь немного, но и его можно было бы использовать. Если бы он нормально читался. Более того, в архивах имеются и другие письма Анастасии 1918 года, они были опубликованы. Да и нормальные рукописи претендентки стоило бы поискать, подобрать их за разные годы и хорошего качества. В нашей повально грамотной и бюрократически озабоченной стране каждый человек за свою жизнь написал немало - жалобы, справки, заявления, отчеты, все это бережно хранится в архивах и архивчиках, как в России, так и в Грузии. Было бы желание, нашли бы.

Доведись мне все-таки писать эту экспертизу, я бы сделал отрицательный вывод, но не категорический, а вероятный. И попросил бы дополнительные образцы почерков, особенно почерка претендентки. Когда получил бы - скорее всего, сделал бы категорический вывод. Наверное, стоило бы это сделать, чтобы окончательно закрыть вопрос. К тому же, всегда приятно, когда дело доведено до конца.

Из любопытства позвонил бывшему начальнику, спросил, была ли все-таки тогда, пять лет назад, проведена почерковедческая экспертиза. Оказалось - была. Дали положительный вывод, правда, вероятный и с самой низкой степенью надежности. Такой вывод ничего не решает, он означает не более, чем "А вдруг?" - своего рода любезный жест в сторону инициатора экспертизы, чтобы не отчаивался, приходил еще раз и приносил дополнительные материалы. Но инициатор, говорят, больше не пришел.