Кирилловская азбука в своем древнейшем виде — не что иное, как азбука греческая с добавлением нескольких новых букв для обозначения тех звуков, которых не было в греческом языке, но которые были в церковно-славянском (или — что то же — древне-болгарcком) языке. Между прочими буквами b взята из греческой азбуки IX века. В последней это редкое начертание представляет вариант обычного начертания ; они оба употреблялися у Греков в значении и в (чаще), и б (реже). Буква зело, имеющего вид перечеркнутого (в церковно-славянских Листках Ундольского XI в. и др.), которая обозначала церковно-славянский звук дз (дифтонг), — не что иное, как вариант греческого ; буквы и — не что иное, как греческие и , соединенные поперечною чертою; буква þ образовалась из юу через отпадение конечного у, она не что иное, как греческое . Буквы и взяты, по-видимому, из еврейской или самаританской азбуки. Буквы , неясного происхождения; то же должно сказать о буквах , , и , . Буквы и составлены по образцу и . Буква — не что иное, как вариант , в котором части (î и у) написаны первая под второю в виде вязи; эта буква взята (как и ) целиком из греческой азбуки. Буква — не что иное, как вариант к , в котором вторая часть подписана под первою; эта буква образовалась у Славян в первые времена существования кирилловской письменности.

Греки времен свв. Кирилла и Мефодия писали или уставом, или скорописью.

Первый вид письма употреблялся ими в это время уже сравнительно редко, почти исключительно в богослужебных книгах. Скоропись же господствовала.

Устав греческих рукописей IX в. был или прямой, с прямо стоящими буквами, или косой, с буквами наклоненными к концу строки.

Св. Кирилл, устраивая для Славян на их языке богослужебные книги, естественно, перенес в славянское письмо греческий устав греческих богослужебных книг. Таким образом у Славян появился устав.

Этот вид письма, просуществовав у Славян несколько столетий, превратился в полуустав. Последний в свою очередь перешел в скоропись.

Буквы в уставе отличаются наибольшею простотою очертаний. В них мы обыкновенно видим прямые линии, более или менее правильные углы, более или менее правильные круги, части круга, овалы. Каждая буква отделена от другой. Каждая буква имеет постоянно одну и ту же в общем форму; иначе говоря, разница в начертаниях одной и той же буквы у одного и того же писца незначительна.

Буквы в полууставе уже утрачивают простоту очертаний. Место прямых линий занимают ломаные; правильность углов, кругов, овалов уменьшается или теряется. Каждая буква отделена одна от другой. Каждая буква имеет по нескольку форм; иначе говоря, один и тот же писец пишет одну и ту же букву двумя, тремя, четырьмя способами.

Буквы в скорописи отличаются еще большею сложностью очертаний и еще большим количеством форм. Они могут писаться отдельно одна от другой, но также могут соединяться друг с другом тем или другим способом.

Само собою разумеется, существует такое письмо, которое представляет нечто среднее между уставом и полууставом; его можно называть уставом, переходящим в полуустав. Точно также существует письмо среднее между полууставом и скорописью. Это — полуустав, переходящий в скоропись.

Крупный полуустав XV — XVII веков в общем иногда очень близок к уставу.

Его можно бы называть поздним уставом (в отличие от древнего устава); но так как по форме отдельных букв он ничем не отличается от современного ему полуустава, то мы предпочитаем называть его полууставом.

Болгарский устав.

Устав, дошедший до нас в небольшом числе болгарских рукописей XI — XIII веков, отличается значительным разнообразием букв и форм букв.

Так одни болгарские рукописи употребляют буквы , , другие не употребляют. Одни рукописи знают букву зело в виде перечеркнутого , или в виде с крючком сзади (Хиландарск. Листк.), буквы и с крючком сзади (Хил. Листк.), букву в виде пересеченного треугольника (см. снимки); другие не знают; в одних рукописях буква пишется с йотом впереди и назади; в других она имеет обратное расположение частей: впереди и йот назади; буква пишется то с в начале, то с ; буква , то пишется вся в строке, похоже на нашу печатную цифру 4 (Супрасльская рукопись), то с хвостом к низу от линии строки, как пишется у нас.

Супрасльская рукопись XI в.

Саввина книга XI в.

Хиландарские Листки XI в.

Любопытно, что устав известных нам болгарских рукописей XI — XII веков более или менее заметно отличается от устава русских рукописей того же времени, хотя последние (Остромирово Евангелие 1057 г., Святославов Сборник 1073 г. и др.), по-видимому, непосредственные и довольно точные копии с болгарских оригиналов. Приходится думать, что рукописи восточной Болгарии (здесь находилась в IX — Х веках столица болгарских царей Преслав и был один из центров болгарской письменности), подобные тем, с которых списывали писцы Остромирова Евангелия, Святославова Сборника и др., до нас не дошли, и мы знаем только рукописи юго-западной и западной Болгарии (здесь было два центра, болгарской письменности — Солунь с ближайшими к нему местностями и Охрида, в которых поселились ушедшие из Моравии ученики Кирилла и Мефодия), с которою древняя Россия не имела прямых сношений. Между прочим русский устав XI — XII веков не знает того в виде пересеченного треугольника, который находится в церк.-слав. Супрасльской рукописи, Саввиной книге, Хиландарских Листках XI века; эта форма отсутствует также в уставе написанных в Охриде средне-болгарских Болонской Псалтыри и Охридского Апостола XII — XIII в.; по-видимому, она (как и употребление вместо и смешанно с ) была в ходу только у тех Славян, которые жили в Солуни и в той области, которая была под влиянием Солуня.

Сербский устав.

Устав немногих сербских рукописей XII — ХIII веков не представляет заметных отличий от устава болгарских рукописей, и разница между этими рукописями ограничивается особенностями языка и орфографии.

Болгарский полуустав.

Южно-славянский устав в XIV веке превратился в полуустав. Мы можем отметить лишь три-четыре рукописи этого столетия, написанные еще уставом (между прочим, написанное для болгарского царя Иоанна Александра Евангелие 1356 г.). Все прочие написаны уже или уставом, переходящим в полуустав, или вполне определившимся полууставом.

Полуустав болгарских рукописей (восточной Болгарии) XIV века, перешедший затем в молдавские рукописи XV — XVI веков, имеет между прочим: иногда с большим или меньшим хвостом; рядом с обыкновенной величины — большое , стоящее или прямо, или с небольшим наклоном к концу строки; с очень маленькой головкой, черточки которой в виде крючков опускаются вниз; в виде крючка, с маленькой головкой; иногда на трех ножках; с в начале; с более или менее поднятой вверх средней чертой; . Этот полуустав уже не знает .

Сербский полуустав.

Полуустав сербских рукописей XIV — XVII веков двух родов. Один ничем не отличается от болгарского (разница между сербскими и болгарскими рукописями только в языке и орфографии). Другой, более обычный, имеет некоторые отличия; между прочим, в нем æ пишется с более заметной головкой, черточки которой не опускаются вниз; сверх того, в нем (даже в XVIII в.) часто встречается .

Южно-славянский полуустав в Болгарии, румынских землях и Сербии остается почти без изменений во все время своего существования. В виду этого палеографическое определение южно-славянских и молдавских рукописей представляет много затруднений. Чрезвычайно легко признать, напр., рукопись начала XVII в. за написанную в XV в. и наоборот.

Этот полуустав в XVII в. переходит в скоропись, совершенно отличную от русских скорописей того же столетия. Ее мы видимы особенно часто в сербских рукописях второй половины XVII в. и начала XVIII в. Скоропись сербских рукописей Боснии, или босанчица, появляется ранее, в XVI в. Она из рукописей перешла в печатный шрифт, и ею напечатаны, например, Святцы 1571 года.

Русский устав.

Руccкий устав употребляется в рукописях XI — XIV вв.; в первой половине XV в. он еще довольно обычное явление, но во второй половине этого столетия мы встречаемся с ним уже очень редко; позднейшая рукопись, писанная уставом, — Слово Ефрема Сирина 1492 г., южно-русского происхождения; вероятно, над нею работал какой-нибудь писец старик.

Если мы поставим перед собою рядом две русские уставные книги, одну XI или XII, другую ХIV в., то сразу заметим разницу в их письме. Устав первой покажется нам более или менее свободным; его буквы не прижаты одна к другой, относительно широки и невысоки. в уставе же рукописи ХIV в. буквы представятся нам расположенными на строках тесно, а пропорция между их шириной и высотой — более или менее значительною. Само собою разумеется, между рукописями XIV в.

Вот по строке текста 1. из Юрьевского Евангелия начала XII в. и 2. из Требника конца XIV или начала XV в.

встречаются — и нередко — исключения; напр., известный Синодальный список Новгородской летописи XIV в. в обоих своих почерках имеет свободное письмо, широкие и невысокие буквы.

Перенесенные в Poccию от южных Славян уставные формы букв на русской почве мало-помалу изменяются, и например, формы XI в. заметно отличны от форм XIV в. Нет надобности останавливаться на всех буквах; мы можем ограничиться несколькими наиболее типичными в своих изменениях и потому наиболее важными.

Буква (йотированное е) в рукописях XI и XII вв. пишется таким образом, что соединительная черта между йотом и е лежит горизонтально и касается приблизительно середины йота и е, сливаясь с язычком последнего. В Добриловом Евангелии 1164 г. эта буква имеет черту касающуюся частей уже выше их середины и не сливающуюся с язычком е; то же в Апостоле 1220 г., Псалтыри 1296 г. и других рукописях конца XII в. и всего XIII в. (конечно, есть исключения). В рукописях конца XIII в. уже попадается с косою чертою между йотом и е, поднимающеюся от йота к верху е; в рукописях XIV и XV в. эта форма обычна; рядом с нею употребляется другая близкая к ней форма, в которой черта между йотом и е касается их вершин.

1. Остромир. Ев. — 2. Святосл. Сборн. 1073 г. — З. Архангельское Ев. 1092 г. — 4. Галицкое Ев. 1144 г. — 5. Апостол 1220 г. — 6. Галицк. Ев. 1266 г. — 7. Псалтырь 1298 г. — 8. Ев. 1389 г. — 9. Апост. 1391 г. — 10. Ев. 1393 г. — 11. Псалт. 1395 г. — 12. Служебник 1400 г.

Уже в древнейших рукописях (между прочим, в Остромировом Ев. 1057 г., Мстиславовом Ев. нач. XII в., Галицком Ев. 1144 г.) встречается особой формы и более значительной величины, чем обыкновенное , но встречается очень редко, безразлично и в начале слов, и в середине слов после гласных и согласных. С конца XIII в. употребление большого становится более обычным и его значение определяется: оно тожественно с ; вместе с тем и его форма становится несколько иною, чем была прежде: язычок его удлиняется и искривляется, а овал верхнею своею частью обыкновенно более или менее наклоняется назад, к началу строки. Изредка писцы делают .язычок очень длинным, так или иначе разукрашенным. Между рукописями второй половины XIV в. и первой XV в. есть такие, в которых это совсем или почти совсем уже вытесняет , занимая его место.

1. Остромир. Ев. — 2. Галицк. Ев. 1144 г. — З. Ев. 1339 г. — 4. Ев. 1358 г. — 5. Псалт. 1395 г. — 6. Книга Иова 1394 г. — 7. Луцк. Ев. XIV в. — 8. Ев. 1409 г. — 9. Лаврентьевский спис. летоп. 1377 г.

О букве можно повторить то, что сказано о букве . Судьба их в русском уставе одинакова: древнейшие рукописи XI и XII вв., где пишется с соединительною чертою по середине буквы, имеют с чертою также по середине. В Добриловом Ев. 1164 г. черта в уже несколько выше середины; в Псалтыри 1296 г. она еще более приподнята. В рукописях, где соединительная черта в косая, — соединительная черта в также косая; в рукописях, где имеет черту на самом верху буквы, и в черта касается вершин йота и .

1. Остромир. Ев. — 2. Арханг. Ев. 1092 г. — 3. Галицк. Ев. 1144 г. — 4. Добрилово Ев. 1164 г. — 5. Апостол 1220 г. — 6. Псалт. 1296 г. — 7. Ев. 1339 г. — 8. Апост. 1391 г. — 9. Ев. 1393 г. — 10. Кн. Иова 1394 г. — 11. Лаврент. сп. лет. 1377 г.

Буква в рукописях XI и ХП вв. пишется в три приема: сначала центральная прямая черта, потом черта справа налево и слева направо (сверху вниз); верхняя ее половина меньше нижней, сравнительна велика. В рукописях XIII в. (особенно второй половины этого столетия) эта буква обыкновенно пишется уже иначе: сначала центральная прямая черта, потом левая кривая черта, наконец правая кривая черта; кривые черты могут касаться прямой черты в разных ее местах; при этом верхняя половина заметно уменьшается в своей величине. Рукописи XIV и XV вв. обыкновенно имеют или с очень маленькой головкой (она имеет вид как бы трех или двух усиков), или совсем без головки (в виде треножника).

1. Остром. Ев. — 2. Святосл. Сб. 1073 г. — 3. Галицк. Ев. 1144 г. — 4. Апост. 1220 г. — 5. Псалт. 1296 г. — 6. Ев. 1389 г. — 7. Ев. 1398 г. — 8. Служебник l400 г.

Буква в древнейших рукописях имеет форму чаши или кубка. В рукописях XIII в. (особенно второй половины этого века) она теряет форму чаши и получает вид палочки с расщепом на верху. В рукописях XIV в. такое господствует; при этом (особенно в мелком письме) величина палочки становится мала по отношению к величине расщепа; а иногда буква состоит только из одного расщепа.

1. Остромир. Ев. — 2. Юрьевск. Ев. нач. ХII в. — 3. Галицкое Ев. 1144 г. — 4. Aп. 1220 г. — 5. Пс. 1296 г. — 6. Ев. 1339 г. — 7. Ев. 1393 г. — 8. Кн. Иова 1394 г. — 9. Служебн. 1400 г. — 10. Патерик Печерск.140б г.

Буква в древнейших рукописях имеет хвост, опущенный прямо вниз или обращенный вперед к началу строки. В рукописях конца ХIII в. и всего XIV в. мы видим с хвостом, более или менее откинутым назад, к концу строки.

1. Остромир. Ев. — 2. Юрьевск. Ев. — 3. Добрилово Ев. 1164 г. — 4. Ев. 1393 г.

Как типы указанных букв соединяются в одной и той же рукописи, можно видеть из снимка их (Евангелие 1339 г.).

Буква в рукописях XI — XIII вв. пишется с î в первой части; только в конце строк, при недостатке места, писцы употребляют в значении у одну вторую часть, и то не всегда. В рукописях второй половины XIII в. (в Трефолое 1260 г., Рязанской Кормчей 1284 г., Пандектах 1296 г. и др.) уже изредка пишется, после согласных, в значения у одно у. В рукописях первой половины XIV в. у уже нередко (исключительно после согласных; в начале слов и в середине слов после гласных по прежнему у); а в рукописях второй половины XIV в. и первой XV в. оно уже нормальное явление (хотя встречаются исключения).

Остром. Ев. — 2. Апост. 1220 г. — 8. Минея 1096 г.

Буква в рукописях XI в. и начала XII в. иногда может иметь форму креста; в рукописях последующего времени она постоянно пишется только так, как мы ее пишем.

Цифры в древних южно-славянских и русских рукописях, как известно, изображаются буквами с титлом над ними; таким образом с титлом, или означает цифру 1, — цифру 2, — цифру 3 и т. д.

Цифра 6 в русских рукописях XI в. (в Остромировом Ев. 1057 г., Святославовом Сборнике 1073 г. и друг.) передается буквою ; но в рукописях XII в. (и в Архангельском Ев. 1092 г.) вместо этой буквы появляется другая, имеющая форму нашего скорописного г (зело); последняя вытесняет и употребляется одна в течение XII — XIV вв.

1. Остром. Ев. — 2. Апост. 1220 г. — 8. Архангельск. Ев. 1092 г. — 4. Псалт. 1296 г.

Должно заметить, что буквы , , более или менее обычны в русских рукописях только XI и первой половины XII в., и то не во всех; что буква пишется с в первой части лишь в немногих рукописях XI и XII вв. (в остальных с ); что буква йотированный известна лишь в двух Святославовых Сборниках 1073 г. и 1076 г.; что буква (ижица) в рукописях XI — ХIII вв. обыкновенно пишется совершенно так, как вторая часть буквы (и после согласных имеет значение ю), а в рукописях XIV в. уже не встречается; что буквы , , , с крючками сзади употребляются очень редко, в немногих рукописях XII и начала XIII веков.

Мстиславово Ев. нач. XII в.

Еще должно заметить, что некоторые писцы XIV в. не дописывают букв в конце строк, если для полной буквы там мало места (Сборник XIV в. № 20 Чудова монастыря; Псалтырь 1395 г.).

Русский полуустав.

Русский устав XIV в. дал начало русскому полууставу. Последний появляется, как в грамотах, так и в книгах, — в половине XIV в. (между прочим, в духовной Симеона Гордого 1353 г. и в Лаврентьевском списке летописи 1377 г.), но значительного распространения в XIV в. не получает. Нередко в одной и той же книге, написанной несколькими писцами, мы видим устав и полуустав рядом (между прочим, в Лаврентьевском сп. лет.). Русский полуустав, образовавшийся на русской почве из устава XIV в., очень близок к последнему: в нем — если оно употребляется — и с косою чертою или с чертою на самом верху буквы; большое с поднятым вверх язычком, более или менее наклоненное к началу строки; или совеем без верхней части, или с слабо развитою верхнею частью; или в виде расщепа, или с очень незначительною палочкою; у после согласных без .

Слова Василия Велик. конца XIV в. Публичн. Библиот. 4. — ж. 15.— ч. 14. — зело, в значении цифры 6.

Грамота Витовта по спору виленского епископа и Викгайла. Последняя буква зело в значении цифры.

Русский полуустав нередок в рукописях первой половины XV в. и — в виде уже особенного исключения — встречается в рукописях второй половины этого столетия (между прочим, одна тетрадь с русским полууставом — в Сборнике Кирилло-Белозерского собрания 1476 — 1482 г.). Он вытесняется полууставом южно-славянского типа, и происхождения.

Полуустав южно-слав. типа.

Мы не можем распространяться об южно-славянском влиянии бывшем в России с половины XIV в. до половины XV в. Достаточно сказать, что в это время русские люди (по преимуществу монахи) вывезли в Poccию из Константинополя и Афона (в монастырях которых жили рядом Греки, Русские и южные Славяне) значительное количество южно-славянских, главным образом болгарских книг; что эти книги пришлись по вкусу Русским настолько, что они стали их копировать и им в разных отношениях подражать. Из них Русские заимствовали, между прочим, южно-славянский полуустав, в том виде, какой он имел в Болгарии во второй половине XIV в., т. е. с прямо стоящим или несколько наклоненным к концу строки большим и т. д. (см. выше, стр. 48), с . Старшие русские рукописи, написанные вполне выдержанным, типичным полууставом южно-славянского типа, — Киевское Евангелие 1411 г., Слова Исаака Сирина 1416 г. (“Палеографическ. снимки”, изд. Археологическ. Института, 1901 г., табл. XII) и Лествица 1423 — 1424 гг. (“Новый Сборник палеографич. снимков” изд. Археолог. Института, 1906 г., табл. 22 — 23). Русские рукописи с таким полууставом, относящиеся приблизительно к концу первой половины XV в., — уже обычное явление; в рукописях второй половины XV в. такой полуустав уже господствует; рукописи последующего времени никакого другого полуустава, кроме подобного, уже не знают.

Первая и третья строки — из Киевск. Ев. 1411 г. — Вторая — из Апостола 1445 г. — Четвертая — из Лествицы 1424 г.

Таким образом полуустав южно-славянского типа, принесенный в Россию вместе с болгарскими книгами, вытеснил существовавшие до него устав и связанный с последним русский полуустав.

Само собою разумеется, рукописи второй половины XIV в. и первой XV в. (очень редко второй XV) представляют большее или меньшее смешение то устава XIV в., то русского полуустава с полууставом южно-славянского типа. В одних из них преобладают русские формы букв, в других южно-славянские, смотря по привычкам и вкусам писцов. Так, в Полоцком Евангелии конца XIV в. (“Палеографич. снимки”, изд. Археологич. Инст., 1901 г., табл. X), рядом с русскими уставными формами букв мы видим южно-славянские полууставные формы букв (иногда), большого , , , встречаемся с буквою ; а в Словах Исаака Сирина 1428 г. (те же снимки, табл. XIV), в полууставном письме южно-славянского типа, находим русскую форму буквы .

В Сборнике Синодального Архива начала XV в. № 1301 стоят рядом русские уставные , , у, , , и южно-славянские полууставные , , , как видно из следующей таблицы:

Если мы будем сравнивать полуустав южно-славянских и молдавских рукописей XIV — XV вв. с полууставом южно-славянского типа русских рукописей ХV в., то (если нет примеси из русского устава или русского полуустава) не заметим в последнем ничего нового сравнительно с первым (кроме, конечно, особенностей языка и орфографии). Лишь в конце XV в. из употреблявшихся раньше в России разнообразных полууставных почерков южно-славянского типа начинают получать заметное преобладание несколько близких друг к другу, более или менее красивых, с высокими и узкими буквами (в роде почерка Апостола 1495 г. “Палеограф, снимки”, табл. XIX), те, которые потом, в половине XVI в., послужили образцом для московского печатного шрифта; некоторые же почерки, с низкими и широкими буквами, в конце XV в. уже выходят в России из употребления.

Со второй четверти XVI в., в течение всего этого столетия, полууставные почерки русских книг довольно однообразны. Можно в них отметить постепенное уменьшение употребления буквы (в северно-русском полууставе XVII в. эта буква уже редкость; в юго-западно-русском полууставе того же века около половины XVII в. она также почти уже не встречается). Можно обратить внимание на все более и более расширяющееся употребление в них буквы в форме четыреугольника (известное однако и в полууставе XV в.). Можно наконец указать на также все расширяющееся в них употребление в начале слов букв большей величины, чем соседние, с искривленными концами главных их черт.

Хронограф 1538 г. 1. и. — 2. п.

Таких букв много в Торжественнике 1554 г. Публ. Библ., написанном в Иосифовом монастыре.

Сверх того, в полууставных почерках второй половины XVI в. не редкость некоторая беглость письма, с примесью к полууставным формам букв скорописных, или из северно-русской скорописи, или из юго-западно-русской, смотря по месту написания рукописи.

Полууставные почерки северно-русских книг начала XVII в. ничем не отличаются от почерков тех же книг конца XVI в. Но почерки остальной части XVII века обыкновенно представляются нам или мало красивыми (нам кажется, что перед нами письмо неопытных писцов), или приближающимися к скорописи; в последних (даже если они очень крупные) большее или меньшее число букв имеет скорописные формы, отчего получается впечатление скорее крупной тщательной скорописи, чем полуустава. Впрочем есть некоторое число книг даже второй половины XVII в., писанных прекрасным полууставом (например, Житие Андрея Первозванного 1663 г. и Синодик около 1695 г.; см. “Палеографич. снимки”, 1901 г., табл. XXXIX и LVII). Некоторые полууставные почерки XVII в. представляют прдражание печатному шрифту московских изданий; они переходят в XVIII в, и в это время у старообрядцев севера России представляют обычное явление (так называемый поморский полуустав).

Полууставные почерки юго-западно-русских книг XVI в. и едва ли не всех XVII в. несомненно отличны от почерков северно-русских книг того же времени.

Мы можем указать на следующее.

Опытный глаз легко определяет, какой почерк принадлежит писцу из юго-западной Руси и какой писцу из Руси московской. Одни из юго-западно-русских почерков XVI и ХVII вв., принадлежащее, кажется, только южной Руси, очень близки к полууставным почеркам молдавских книг того же времени (разница между южнорусскими и молдавскими книгами часто замечается только в орфографии). Другие, XVI в., принадлежащее как южной, так и западной Руси, более близки к почеркам книг московской Руси, и отличаются от последних главным образом своеобразными утолщениями черт во многих буквах, например в , , , как видно из следующих снимков 1) из виленского Евангелия около 1594 г. (“Новый Сборник палеограф. снимков”, 1906 г., табл. 40) и 2) из южно-русского Пересопницкого Евангелия 1561 г.

Особенные формы букв в юго-западно-русских почерках относительно редки. Почерк Диалектики в переводе Курбского второй половины XVI в. (полный снимок в “Новом Сборнике палеограф. снимк.”, табл. 36), имеет своеобразные , i, :

3. и. — 4. i. — 10. .

Но другие юго-западно-pуccкиe почерки имеют из этих форм более или менее часто только .

Некоторые мелкие юго-западно-русские почерки XV и ХVI вв. имеют несколько наклоненное (к концу строки) письмо и близки к скорописи; между их буквами встречаются и с удлиненными вниз, за строку, передними чертами.

Полоцкая грамота XV в.

Из мелочей не лишнее отметить несколько.

Полуустав южно-славянского типа XV в. и начала XVI в. иногда употребляет греческие формы букв, особенно часто греческие и . Сравни выше стр. 37.

Полуустав юго-западно-русских книг конца XVI и всего XVII века любит употреблять крупное в форме латинского N и крупное в форме греческого . Эти формы переходят в полуустав северно-русских книг в конце XVII в.

Первые две буквы из Риторики нач. XVIII в., а третья из Синодика около 1695 г.

В полууставе юго-западно-русских книг с конца XV в. и в полууставе северно-русских книг с конца XVI в. изредка встречается буква э, почти всегда в начале иностранных слов (в значении нашего э). В XVII в. она — уже сравнительно обычное явление и мы ее видим даже в печатной московской грамматике 1648 г. (стр. 45; слово этимологiа).

Полуустав в северо-восточной Руси XVII в. считался по преимуществу “книжным письмом”, т. е. наиболее приличным письмом для книг. Писец Хронографа конца XVII в. (Погодин. № 1444), написавши эту книгу скорописью, извиняется пред читателями в том, что он воспользовался не подходящим для книги письмом: “да не вознегодуете на мя о сем и не зазрите мне в сицевых, яко скорописью написах книгу сию”, оправдываясь тем, что “егда растворенный мед от единого сосуда пием златою чашею, от того же и сребряною, тако же и древяною или скудельною, не едина ли сладость бывает и веселие”. В виду большего значения полуустава сравнительно с скорописью, высшие духовные особы в конце XVI и в первой половине XVII в. подписывались на документах полууставом, в то время как миряне всех чинов (в их числе царь Борис Годунов) и низшее духовенство пользовались скорописью. Так, патриархи Иов и Филарет подписывались полууставом; так, на грамоте земского собора кн. Дм. Трубецкому 1613 г. архиепископ Феодорит и другие важные духовные лица подписались полууставом, а миряне скорописью.

Названиe “книжное письмо” мы встречаем в московских документах XVII в. не раз. Между прочим, из описи книг царевича Алексея Михайловича мы знаем, что в 1637 г. ему была поднесена псалтырь, писанная “книжным письмом”; из документа об “построении” книг для царской библиотеки в 1672 году (Дополн. к Акт. Ист; VI, № 43, VI) нам известно, что некоторые книги писались не просто “книжным письмом”, а “книжным большим письмом”, вероятно, тем очень крупным полууставом, который дошел до нас в книге о Сивиллах (“Палеографич. снимки”, 1901 г., табл. XLII).

Скоропись.

Скоропись появляется почти одновременно с полууставом; в старших ее памятниках (как, например, в грамоте Дмитрия Донского Евсевку Новоторжцу до 1374 г.), она не что иное, как беглый полуустав; в более поздних она постоянно сохраняет то большую, то меньшую связь с полууставом. Скоропись — по преимуществу письмо грамот (документов) и в грамотах уже во второй половине XV в. обычное явление. Грамоты XVI и XVII вв. все, даже самые важные и роскошные, за редчайшими исключениями, написаны скорописью. В книгах она появляется также относительно рано. Из северно-русских книг письмо, имеющее некоторое право на название скорописного, мы видим в Сборнике Кирилло-Белозерского собрания 1492 г.; несомненною скорописью написаны Жития Бориса и Глеба 1555 г. (“Новый Сборник” 1906 г., табл. XXXIV) и часть Кормчей, собрания Ундольского № 28, времен митрополита Макария (до 1564 г.); скорописных книг XVII в., то с совершенно таким же письмом, как в грамотах, то с более тщательным, подражающим полууставу — уже много. Из юго-западно-русских книг скоропись (та самая, что в грамотах) находится в нескольких книгах несомненно XVI в. и в значительном количестве книг XVII века.

Скорописные почерки XV—XVII вв. имеют два типа: северно-русский (московский) и юго-западно-русский, которые резко отличаются друг от друга.

Сев.-русск. скоропись.

Северно-русская скоропись XV в. еще близка к полууставу; беглость письма слабая. В половине XV в. эта скоропись представляет смесь букв из русского полуустава с буквами из полуустава южно-славянского типа и имеет более или менее часто большое с поднятым вверх язычком, наклоненное к началу строки, в виде расщепа, у после согласных без , с ъ. Чем ближе к концу XV в., тем смесь слабее: первые буквы вытесняются вторыми; только у без (рядом с ) сохраняется не только в конце XV в., но и в XVI в. (даже в начале слов), и переходит в XVII век.

Скоропись начала XVI в., конечно, мало отличается от скорописи конца XV в.; но между последнею и скорописью второй половины XVI в. разница уже вполне заметна: полууставные формы букв употребляются сравнительно редко и рядом с ними мы встречаем новые специально скорописные, в роде в в виде неправильного треугольника, г с длинною чертою, л то с далеко выдающеюся вверх правою, то с слегка выдающеюся вверх левою чертою, иногда опускающегося под строку, д,ж, ы, , написанных в один прием. Вот ряд скорописных букв из Жития Бориса и Глеба 1555 г.

2. в — 5. ç и 7 . — 6. Три формы и. — 15. я. — 16. ю.

А вот еще ряд букв из собственноручной книги митрополита (потом патриapxa) Гермогена 1594 г.

Буквы в начале слов значительно большей величины, чем соседние, во второй половине XVI в. не редкость, но не слишком часты.

Скоропись грамот XVII в. и петровской эпохи, чем ближе к концу этого периода, тем беглее; росчерки становятся сильнее и смелее; число сокращений слов —значительнее; буквы в начале слов гораздо большей величины, чем соседние, — обычное явление. Требуется большой навык, чтобы свободно читать подьяческие почерки этого времени. Главная особенность скорописи грамот XVII в. — частое употребление букв i, нередко в виде длинной черты — вместо и (если должно быть два и, пишется иi), — вместо з, — вм. ф.

Московская скоропись XVII в. 1. б. — 4. д. — 10. п. — 14. а. — 15. ы. — 20. 7 (зело).

Должно заметить, что даже в скорописи конца XVII в. буквы еще слабо связываются одна с другою; обыкновенно каждая буква пишется отдельно, независимо от соседних.

Юго-зап.-русск. скоропись.

Юго-западно-русская скоропись первой половины XV в. близка к полууставу и еще не представляет ничего особенного. Но во второй половине XV в. появляется и в течение всей первой половины XVI в. господствует особый тип скорописи, выработавшейся в литовской великокняжеской канцелярии под влиянием латинского письма (которое в этой канцелярии употреблялось нередко). Одни его буквы имеют те формы, которые им придаются в русском полууставе XIV — XV вв.: у без , рядом с , ч совсем или почти совсем в виде расщепа. Другие в тех формах, которые свойственны полууставу южно-славянского типа (особенно большое, ж, т, ъ, ы, . Из прочих букв обращают на себя внимание д, р, и, щ своими слишком длинными хвостами, ъ, своими несоразмерно большими верхними частями, слишком большою опускающеюся вниз от строки верхнею частью, в своим полуопрокинутым положением, н своим сходством с прописным латинским N. Беглость письма слабая. Буквы строго отделяются одна от другой.

Юго-зап.-русск. скоропись XVI в. 27. н. — 30. у — 34. ъ.

Южно-русск. скоропись.

Эта скоропись во второй половине XVI в. начинает превращаться в другую, по преимуществу южно-русскую, так как она употребляется главным образом в памятниках южно-русского происхождения. Последняя в половине XVII в. вполне устанавливается и употребляется до начала ХVIII в. (“Палеографич. снимки”, 1901 г. табл. XLVI). Ее главные особенности: б, д, ж, з, часто имеют очень своеобразные формы; из них д может совсем не имеет ножек; в пишется сходно с греческою J .

Прописные буквы очень употребительны; а из них Г и J часто пишутся сходно между собою; З и Н нередко имеют формы латинских Z и N. Пристрастия к росчеркам, к сокращениям, к i, , нет. Беглость письма полная. Буквы часто связываются одна с другою.

Деление слов ни в южно-славянских, ни в русских рукописях до XVI в. было неизвестно и писцы писали одно слово за другим, без промежутков между ними; только группы слов, то большие, то меньшие, отделялись друг от друга. Впервые последовательное деление слов появляется в печатных книгах конца XV в. (Фиоля в Кракове) и первой половины XVI в. (Скорины в Праге); оно несколько отлично от нашего: односложные союзы, предлоги и частицы пишутся слитно с соседними словами: идосего дня, писма инауку (Скорина) и т. п. Последующие печатные книги XVI в., московские, виленские, львовские, острожские, держатся еще старины, хотя и не вполне. Лишь с распространением школьного образования деление слов, также несколько отличное от нашего, получает распространение, и книги печатные и рукописные юго-западно-русского происхождения с конца XVI в. обыкновенно его уже имеют. В северно-русских книгах то же деление слов появляется в первой половине XVII в. и мы его видим, например, в изданной в Москве в 1634 г. Азбуке Бурцева; оно начинает входить в общее употребление с половины этого столетия, по-видимому, под влиянием поселившихся в Москве южно-русских ученых, но из рукописных лишь в тех, которые написаны полууставом или близкою к нему скорописью; книги писанные беглою (подьяческою) скорописью даже в конце XVII в. обыкновенно не имеют деления слов (между прочим см. “Палеографич. снимки”, изд. Археологич. Инстит., табл. LI, самого конца XVII в.). Из грамот XVII в. южно-русские часто, а северно-русские почти всегда обходятся без деления слов.