В.П.Белянин
МОТИВ УТРАТЫ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ПУШКИНА

(Материалы IX Конгресса МАПРЯЛ, Братислава, 1999 г.: Доклады и сообщения российских ученых.)

В книге "Морфология сказки" В.Я.Пропп (1929) проанализировал русские волшебные сказки. Он выявил общие повторяющиеся схемы, которые присутствуют в разных на первый взгляд текстах. Оказалось, что многие волшебные сказки однотипны по своей структуре и организованы по примерно такому сценарию: исходная ситуация - отлучка одного из членов семьи - запрет и его нарушение - угроза или вред - испытание - нахождение волшебного средства - герой вступает в брак или воцаряется. Имена могут быть разными, предметы тоже различаться, но функции у персонажей и предметов часто совпадают.

Очевидно, что такой структурно-функциональный метод анализа текста может быть применен не только к волшебным сказкам, но и к устному нарративу, и к идеологическим текстам, и ко многим литературным произведениям. Однако, если в сказке функции устойчивы, их число ограничено и для них характерна достаточно жесткая последовательность, то в художественном тексте такой устойчивости нет. Там все более вариативно.

В этой связи можно пытаться анализировать не все элементы структуры художественного текста, а только отдельные функции и мотивы. Рассмотрим некоторые произведения А.С.Пушкина с позиции структурно-семантического анализа. Не обращаясь ко всему творчеству этого великого поэта и писателя, опишем в данной статье более подробно лишь один мотив (или функцию, по Проппу), достаточно часто встречающийся у него мотив утраты.

Приведем ряд примеров и прокомментируем их.

Когда сон овладел им, ему пригрезились карты. Он выигрывал беспрестанно, и загребал к себе золото, и клал ассигнации в карман. Проснувшись, он вздохнул о потере своего фантастического богатства ("Пиковая дама").

Тут потеряны деньги, о которых мечтал Герман. То, что Герман теряет деньги впоследствии и в реальности, можно проинтерпретировать как наличие вещего сна, а можно и как некоторую навязчивость именно данного мотива.

Есть мотив лишения и в "Сказке о золотой рыбке":
Глядь, опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.

Тут тоже потеряно богатство, которое было первоначально даровано.

Встречаем подобное и в повести "Дубровский", где сначала старший Дубровский потерял имение (правда, по решению суда), а потом и его сын теряет дом:
"Итак, все кончено, - сказал он себе, - еще утром имел я угол и кусок хлеба. Завтра должен я буду оставить дом, где я родился и где умер мой отец, виновнику его смерти и моей нищеты".

Затем теряется и любимая девушка:
- Нет, - отвечала она (Марья Кирилловна - В.Б.). - Поздно, я обвенчана, я жена князя Верейского.

Отметим также, что по ходу сюжета этой повести теряет деньги Антон Панфутьевич и место работы "настоящий" француз.

Поп, думавший, что он нашёл дешёвого работника, также оказался ни с чем.

Онегин, убивший Ленского, остается один. Татьяна говорить ему примерно то же, что и Марья Кирилловна.
А счастье было так возможно, / Так близко!...
Я вышла замуж. Вы должны, / Я вас прошу, меня оставить...

"Величайшая ошибка в его жизни, — полагает А.Д.Чегодаев, — то, что он не принял всерьез любви Татьяны. Ему приходится тяжело за это расплачиваться. Пушкин, - продолжает культуролог, — становится прямо безжалостным, наглядно показывая, как оказалось невозможным вернуть упущенное. Роман Пушкина - на редкость грустное (sic! - В.Б.), глубоко трагическое произведение".

Теряет во время наводнения и дом, и любимую девушку Евгений из повести "Медный всадник", о чем Пушкин прямо говорит:
Печален будет мой рассказ.

Такого рода примеры можно продолжить. Но скажем главное: мы относим тексты с преобладанием мотива утраты именно к "печальным" текстам (Белянин 1996).

В 1914 году русский литературный критик В.Ф.Переверзев писал: "У Пушкина или Лермонтова разочарованный герой - это ось, вокруг которой вращается все их творчество, и поэтому единство этого творчества резко бросается в глаза при всем разнообразии сюжетов" (Переверзев 1989,453).

Это существенно: разнообразие сюжетов, но наличие повторяющихся мотивов. В целом, в "печальных" текстах таких мотивов несколько: мотив смерти, мотив обнищания, мотив воспоминания о юности, мотив холода, мотив тяжести и ряд других. Скажем без дополнительной аргументации, что картина мира, разворачивающаяся в "печальных" текстах, аналогична картине мира депрессивной личности. У депрессивной личности часто возникают мысли об обнищании, одиночестве и возможной смерти.

Психолингвистический анализ показывает, что депрессивность проявляется, в частности, в творчестве и таких русских писателей, как Н.Гоголь, М.Лермонтов, И.Тургенев, И.Бунин, Л.Андреев. Иными словами, большая часть русской классической литературы оказывается "печальной" на основании сходства вербализованной в них картины мира с мироощущение депрессивной личности.

Депрессия, согласно данным психиатрии, порой может быть связана с временным повышением настроения, что проявляется в наличии так называемых маниакально-депрессивных состояний. При маниакальности у личности стабильно хорошее настроение, жажда деятельности (полипрагматизм), идеи авантюризма, повышенная общительность. Тексты, в которых реализуется такого рода картина мира, мы называем "веселыми". В "веселых" текстах есть мотивы путешествия, денег, физической силы, пения, дружбы, любви и некоторые другие.

Психолингвистический анализ показал, что в текстах Пушкина есть и компоненты "веселого" текста. У него встречается и повышенное настроение персонажей, и физическая сила, и получение денег. Так, в "Дубровском" героя принимают за более значительное лицо и есть 'смелость' в сценах с убийством медведя и при попытке похищения Маши, 'удача' в разбое и грабежах.

Говоря о сопряженности двух доминант, отметим волнообразность развития сюжета в некоторых произведениях Пушкина. Так, в "Сказке о рыбаке и рыбке" 'нищета' сменяется неожиданным богатством', которое в свою очередь опять сменяется начальной 'нищетой' - разбитым корытом. Герман из "Пиковой дамы" сначала выигрывает, потом проигрывает.

Совершенно очевидно, что наличие такого сочетания мотивов в разных по жанру и времени написания текстах не может быть объяснено только требованиями литературного повествования. Здесь можно усмотреть психологические основания.

Если в рамках данного подхода анализировать литературные тексты, то можно увидеть в них разные модели мира, основанные на разных эмоционально-смысловых доминантах. Такой подход в рамках психиатрического литературоведения к литературным текстам позволил нам выделить такие типы текстов, как: "светлые" (в основе которых лежит паранойяльность), "темные" (эпилептоидность), "печальные" (депрессивность), "веселые" (маниакальность), "красивые" (демонстративность), "сложные" (шизоидность), "усталые" (неврастения).

Многие тексты Пушкина с этой позиции являются "печальными" или "печально- веселыми" (в их основе лежит циклоидность). Есть в них и элементы "светлого" типа текста. Имеющиеся оценки его личности современниками и другими исследователями, на наш взгляд, также подтверждают правильность проведенного анализа (так, А.П.Керн отмечала у него наличие именно перепадов настроения). Кроме того, популярность произведений А.С.Пушкина в современной России позволяет сделать и некоторые выводы в отношении так называемого национального характера русских, для которых также характерны перепады настроения от эйфории (в частности, перестройки) к безысходности (допустим, после кризиса 1998 года).

Завершая статью, скажем, что анализ произведений А.С.Пушкина по методу эмоционально-смысловой доминанты показал, что его тексты являются "печальными" и "печально-веселыми", что, в свою очередь, коррелирует с акцентуацией маниакально- депрессивного плана. Это ни сколько не умаляет значения его творчества, а лишь указывает на некоторые особенности его очень разнообразного в целом литературного наследства.

ЛИТЕРАТУРА

Белянин В.П. Введение в психиатрическое литературоведение. —Munchen, Verlag Otto Sagner, 1996.

Белянин В.П. Тексты о смерти в русской литературе. — "Rusistica Espanola". N 7, 1996.

Переверзев В.Ф. У истоков русского реализма. — М., 1989.

Пропп В.Я. Морфология сказки. — М., 1928