Горошко Е.И.
Функциональная асимметрия мозга, язык, пол. Заключение
Заключение
Подводя итог нашему аналитическому обзору, хотелось бы ещё раз подчеркнуть ряд моментов.
Проблема ФАМ является комплексным объектом для исследования ряда нейронаук – нейро- анатомии, физиологии, психологии и лингвистики. Вероятно, создание единой общей теории ФАМ возможно лишь при междисциплинарном подходе к её изучению. По настоящий момент единой, законченной теории, которая могла бы описать и объяснить асимметрию больших полушарий мозга с учетом как биологических, так и социокультурных факторов не существует.
Как показали нейропсихологические и нейроанатомические, а также другие исследования как онтогенеза, так и филогенеза, как нормы, так и патологии, парная работа полушарий формируется и осуществляется под влиянием и генетических, и социальных факторов. При этом вряд ли стоит говорить о примате влияния одних факторов над другими.
Анализ работ в этой области также показал, что экспериментальные подходы к этой проблеме явно превалируют над теоретическими, что не позволяет смоделировать общую теорию межполушарной асимметрии.
Большинство исследований констатирует, что существует морфологическая основа ФАМ, которая является структурным базисом функциональных различий (Хомская, 2003).
Резюмируя всё сказанное в предшествующих главах, становится очевидным тот факт, что из результатов большей части исследований, посвященных функциональной асимметрии мозга, вытекает, что наиболее эффективным подходом к проблеме гемисферной специализации является изучение специфического вклада каждого полушария в единые высшие психические функции. Этот подход предполагает гораздо более тонкое межполушарное разделение функций по сравнению с общими дихотомическими подходами.
Наиболее успешно в отечественной нейропсихологии и нейролингвистике проблема межполушарной асимметрии и межполушарного взаимодействия рассматривается в рамках теории системной динамической мозговой организации (или локализации) высших психических функций (Хомская, 2003, с.96). Многочисленные факты специфики работы каждого полушария мозга, полученные с помощью различных экспериментальных и клинических исследований, свидетельствуют, что при осуществлении любой психической функции (как сложной, так и простой) принимает участие весь мозг в целом. И различные мозговые структуры и полушария играют свои особые роли в осуществлении этих процессов (Там же).
Различные виды асимметрий изучены в разной степени. И специфический вклад каждого полушария в реализации различных функций (как простых, так и сложных) освещен неоднозначно. Наиболее изученными являются вопросы о вкладе левого полушария в осуществление речевых функций или участия правого полушария в осуществлении гностических невербальных процессов. Функциональная же специализация полушарий по отношению к другим функциям изучена намного меньше (Там же). Целесообразно также оговорить, что изучение проблемы функциональной асимметрии мозга составляет лишь часть проблемы изучения процессов межполушарного взаимодействия, изучение которой только начинается.
В современной парадигме как отечественной, так и западной нейронауки сегодня существует два направления в изучении ФАМ. Первое направление изучает специфику нарушений отдельных психических функций при поражении симметричных отделов полушарий мозга. Работы второго направления освещают вопросы «...сопоставления целостных нейропсихологических синдромов, возникающих при поражении симметрично расположенных структур левого и правого полушария» (Там же, с.88).
Анализ советских и пост советских работ в этой области показал, что проблема изучения ФАМ является «географически локализованной», и мы можем говорить о двух школах изучения ФАМ – Московской и Петербургской.
Многие авторы также констатируют, что сильно влияет на качество исследований по межполушарному взаимодействию не всегда оправданное использование достаточно обоснованных дихотомий (Котик, 1992, с.94). Некоторые авторы с легкостью экстраполируют выводы и результаты, полученные в контролируемых лабораторных условиях на больных, например с расщепленным мозгом, на здоровых нормальных людей. Превалирование дедуктивных методов, когда предположения о новых дихотомиях выводятся из как бы их кажущейся связи со старыми, не способствует прояснению этой проблемы и построению корректной общей теории ФАМ, обладающей достаточной интерпретационной силой.
Считается, что подходящее построение теории «дихотомий» можно построить, исходя из следующих допущений:
· Признание качественной природы межполушарных различий;
· Мозговые асимметрии отражают более общие асимметрии;
· Различия между полушариями существуют вследствие фундаментальной несовместимости между разнообразными психологическими процессами, которые требуют обязательного разведения (Там же).
Проведенные обзор показал, что, как правило, выделяются четыре вида латеральности в зависимости от гетерогенности их происхождения:
· генетическая;
· патологическая;
· вынужденная (вследствие травмы или дефекта ведущей конечности или анализатора);
· функциональная (связанная с научением, особенностями сенсомоторной координации и социальными причинами) (Котик, 1992; Москвин, 1988а; 1988б).
Последние данные, полученные при изучении отношения между профилем асимметрии и латерализацией речевых функций, констатируют, что не существует четкой взаимосвязи между полнотой профиля асимметрии и степенью латерализации речевых функций (Josse & Tzourio-Mazoyer, 2004, c.8). Эти двусторонние взаимоотношения лишь косвенно показывают, что если человек леворук (и особенно в случае семейного левшества), то существует большая вероятность, что зоны «расположения» речевых функций атипичны (Там же).
Если рассматривать половые различия, то многочисленные данные о половом диморфизме полушарной специализации человека создают представление о том, что мозг мужчин организован более асимметрично, чем мозг женщин. Результаты клинических, дихотических, тахистоскопических, электрофизиологических, а также, в некоторой степени, анатомических исследований подтверждают это предположение.
Единственное, что противоречит данному предположению – это только сведения о более частом и полном предпочтении правой руки у женщин (Бианки, Филиппова, 1997, с.14-15).
При этом одна из пионеров исследования связи ФАМ с половым диморфизмом Дж. МакГлоун указывает, что в основных паттернах мозга мужчин и женщин, по-видимому, больше сходства, чем различий, но когда половые различия обнаруживаются, именно на них нужно сосредоточить внимание, чтобы расширить наши знания о функциях мозга (McGlone, 1980; Бианки, Филиппова, 1997, с.15).
Данные по сенсомоторным функциям более других свидетельствуют о непосредственной связи между ФАМ, типом профиля асимметрии и половым диморфизмом.
Заметим также, что при крайне высокой противоречивости данных в этой области, их согласованность и частота, а также разнообразие методик, используемых для изучения ФАМ, пола и речевых функций (техник дихотического прослушивания, тахитоскопического предъявления стимулов, электрофизиологические, томографические и другие неинвазивные методы, данные клинических, анатомических и поведенческих исследований) заставляют многих авторитетных ученых признать половые различия в латерализации в качестве рабочей гипотезы (Спрингер, Дейч, 1983, с.144; Хомская и соав., 1997; Medland, Geffen & McFarland, 2002; Weiss, et al., 2003).
В качестве рабочей гипотезы можно констатировать наличие гендерных особенностей вербальных (и иных интеллектуальных функций), обусловленных, по всей видимости, как биологическими, так и социальными факторами, и имеющих непосредственное отношение к проблематике лингвистической гендерологии.
Последние данные по ФАМ, полученные с помощью неинвазивных методов (например, техники магнитного резонанса), показывают, что на межполушарное взаимодействие может влиять целая система факторов: профиль асимметрии, гендер, характер языковой задачи и участок мозга, отвечающий за её исполнение. Результаты как по анатомическим асимметриям, так и по функциональным, полученные с помощью этой техники, помогают глубже осветить эту четырехфакторную взаимосвязь (Josse & Tzourio-Mazoyer, 2004, с.10).
Обзор работ в этой области также показал, что наиболее уязвимыми для критики являются вопросы методологии этих исследований, т. к. явно наблюдается тенденция освещения и публикации данных о различиях между полами, тогда как сведения об их отсутствии публикуются гораздо реже. Некоторые ученые также говорят о присутствии в исследованиях по межполушарной асимметрии так называемой в количественной методологии ошибки первого типа. Под этим типом ошибки имеется в виду ошибка, когда исследователь делает вывод о том, что наблюдаемые различия являются закономерными, а не случайными. Заметим, что этот вопрос также напрямую связан и со степенью чувствительности методики, используемой в том или ином исследовании.
Отдельно следует оговорить и тот факт, что огромная вариабельность в латерализации в пределах группы испытуемых одного пола также затрудняет выявление подлинных, но небольших гендерных различий (Спрингер, Дейч, 1983; Бианки, Филиппова, 1997). Обычно этот факт называют ошибкой второго типа (Майерс, 2002).
Одно из последних исследований, посвященное гендерным особенностям в области межполушарных взаимодействий, показало, что различия между группами мужчин и женщин невелики (Medland, etal., 2002, c.1237). Более того, вопрос статистической проверки результатов усложняет и достаточно небольшой объем испытуемых, участвующих в этих исследованиях. И именно в этой области наблюдаются самые низкие значения показателей межгрупповых различий, а, если учитывать относительно малое количество испытуемых, то мы можем наблюдать в исследованиях по межполушарному взаимодействию значительное снижение мощности статистического критерия.
Проведенный анализ также показал, что практически не используется метаанализ[1] данных, хотя эта техника стала, например, мощным инструментом изучения гендерных особенностей в социальной психологии (Берн, 2002, с.87). Именно проведение метаанализа позволяет судить, есть ли различие по отдельному изучаемому параметру, и предоставляет оценку, насколько это различие глубоко. Собственно знаменитое исследование Е. Е. Маккоби и С. Н. Джеклин представляет собой метаанализ исследований по психологии гендерных различий (Maccoby & Jacklin, 1974).
Во многих исследованиях по теме асимметрии мозга и пола четко проступает тенденция считать, что зафиксированные различия основываются на фундаментальных биологических отличиях одного пола от другого, а не связаны с социализацией или социальными ролями, которые мужчины и женщины «играют» в обществе. В работах по данной проблематике также наблюдается и некая закономерность недооценивать влияние ситуации, в то же время переоценивать влияние диспозиции, что, как следствие, может привести к фундаментальной ошибки атрибуции (Ross, 1977; Geis, 1993).
Также для работ в этой области характерна и особенность не обращать должного внимания на сравнительно частые случаи из реальной жизни, и в то же время переоценивать отдельные яркие случаи, что, по всей видимости, обусловлено сложностью изучения самого предмета – гендерных особенностей в функционировании и устройстве человеческого мозга.
Оканчивая этот обзор, я хочу поставить несколько дискусионных вопросов:
Если различия между межским и женским мозгом существуют и их можно формализовать и описать, то каковы их адаптивные или поведенческие преимущества и недостатки и как это в целом сказывается ра развитии человеческой цивилизации?
Как организация мозга связана с характером высшей психической деятельности?
Влияют ли гендерные особенности в этой асимметрии на восприятие мира и на особенности нашего поведения? Остается еще целый ряд важных вопросов, на которые пока нет ответов.
С теоретической и практической точки зрения значение гендерных различий в организации мозга является важным вопросом как для лингвистической гендерологии, так и для общей теории гендера и теории функциональной асимметрии мозга. Современный уровень разработки этих теорий делает их достаточно важными для понимания природы человека в целом.
Так, Е. Е. Григорьева в курсе лекций по закономерностям процесса культурогенеза указывает, что открытие ФАМ стало одним из самых значительных научных откровений XX века. Ученая считает, что о его значительности говорит то, что оно выявило и асимметричную локализацию образно-эмоциональных и интеллектуально-речевых процессов, протекающих в нашей психике, а также асимметричную организацию мужской и женской психики и историко-культурную асимметрию «Запад — Восток». По её мнению, ФАМ исторически сформировалось в процессе антропогенеза, благодаря развитию тех биологических предпосылок, которые имелись уже в зарождавшейся асимметрии двуполушарного мозга высших животных. При этом оно формируется всякий раз в процессе онтогенеза — в развитии психики индивида. Более того — внимательное рассмотрение под этим углом зрения, как считает Е. Е. Григорьева, процесса филогенеза приводит к выводу, что ФАМ сформировала не только мозг человека, но и ряд других особенностей его материального и духовного бытия:соотношение передних и задних конечностей; соотношение правой и левой руки; соотношение зрительного и слухового рецепторов; соотношение «языков» человеческого общения; соотношение анатомо-физиологических и психологических структур и социокультурных функций мужского и женского полов, сделавшее асимметричным их совместное бытие...» (Григорьева, 2004, цит по интернет-изданию).
А Э. Голдберг считает, что в учении о ФАМ парадигма науки как бы обернулась, прокрутилась в обратную сторону. «В истории идей для науки, находящейся в зачаточном состоянии, часто в качестве эвристической метафоры используются понятия более зрелой науки» (Голдберг, 2003, С.309). На протяжении многих лет нейронаука была наукой в таком зачаточном состоянии, что позволяла заимствовать свои метафоры из «более взрослых» и развитых дисциплин: из механики (гидравлические насосы XYII века), электротехники (телефон в начале ХХ века), информатики и компьютерных наук (вторая половина прошлого века). Но по мере взросления наука о мозге может сформулировать уже свои собственные эвристические метафоры, чтобы пролить свет на другие сложные системы, включая наше общество (Там же) и его язык.
И я полностью разделяю мнение А. К. Звонкина о том, что критерием для оценки теории должно служить не ее абсолютное соответствие истине, а продуктивность и сила принятых в ней метафор, их обяснительная сила, а также способность генерировать новые точки зрения и новые постановки задач (Звонкин, 1990). Это сейчас и наблюдается в теории половой дихотомии межполушарной асимметрии мозга.
И чем глубже осуществляется проникновение в эту тему, тем ты сильнее ощущаешь её сложность и необъятность…
Происходит парадоксальная ситуация: чем больше об этой теме пишут, изучают, популяризуют, тем неоспариваемых истин остается всё меньше и меньше, а вопросов, гипотез, домыслов и предположений всё больше и больше…
Однако необходимо помнить, что: «Научный метод существует для того, чтобы опровергать ошибочные интерпретации, а не для того, чтобы поддерживать слабо обоснованные предположения. Если будут изобретены такие методы и представлены такие данные, которые убедительно покажут, что духовная деятельность возможна и без человеческого мозга, значит – так тому и быть. Ведь в конце концов, прогресс заключается в том, чтобы заменять явно ошибочные теории на такие, ошибочность которых менее очевидна» (Блум, Лейзерсон, Хофстедтер, 1988, с.246).
Возможно, и в области нейропсихологии взаимодействия, и в лингвистической гендерологии будут разработаны новые теории, в объяснительной силе которых мы сможем найти способы адекватного описания гендерных особенностей нашего языка в свете межполушарных различий. Однако до настоящего момента их не существует…
Но работы на этом междисциплинарном перекрестке могут стать крайне интересны и перспективны.
И как последний комментарий к этой книге я хочу поставить строчки из стихотворения Т. С. Элиота, которые в переводе с английского языка звучат примерно так:
Мы не должны прекращать поиски,
И в конце всех наших изысканий
Придем туда, откуда мы начали,
Чтобы впервые узнать это место.
[1] Техника метаанализа является статистической процедурой, заключающейся в комбинации информации, полученной на базе нескольких исследований с целью сделать оценку величины различий между группами (результат анализов других результатов). Таким образом, метаанализ показывает, есть ли различие между группами по определенному параметру, и предоставляет оценку того, насколько это различие велико (Берн, 2002, с.87). Следует добавить, что статистические оценки определяют, на сколько значимы полученные различия одной группы от другой по данному параметру. Они учитывают как величину различий между группами, так и величину вариабельности по данному параметру внутри каждой группы. Иначе говоря, техника метаанализа помогает установить, насколько сильно выборки отличаются по данному параметру и насколько сильно по этому параметру, например, мужчины отличаются от мужчин, а женщины от женщин. Так, чтобы заявить, что группы обладают значимыми различиями, нужно удостовериться, что различия между группами превышают внутригрупповые различия. Например, если женщины отличаются друг от друга по некоторому параметру так же сильно, как они отличаются от мужчин, то мы не имеем права делать вывод, что эти группы значимо отличаются друг от друга (Там же). При этом намного труднее получить значимый результат при малых различиях или низких значениях показателей, особенно, если задействовано малое количество наблюдений,т.е. низкие статистические показатели и малая мощность выборки (количество информантов) существенно снижают, как уже отмечалось выше, мощность статистического критерия значимости. Добавим, что при использовании техники метаанализа мощность статистического критерия значительно возрастает.