|
Согласно соответствующему комментарию Иоанна Дамаскина (VIII в.), "субстанция есть самый общий род. Она разделяется на тело и бестелесное... Здесь тело и бестелесное существо суть виды субстанции, ибо каждое из них принимает наименование и определение субстанции" [58] .
Подобная концепция нашла отражение и в "Изборнике" великого князя Святослава Ярославича 1073 года, втором по древности памятнике древнерусской письменности. "Изборник", по всей вероятности, представляет собой позднейший список переводного труда, относящегося к первой половине X века и восходящего к греческому компилятивному протографу примерно середины IX века. В одной из так называемых логико-философских глав "Изборника" говорится: "...все, что является самосущим (самоипостасным) и в себе, а не в ином имеет бытие, есть субстанция. Субстанции же бывают или телесные, или бестелесные. Телесные субстанции - это земля, вода, воздух, огонь и то, что из них: камень, растение, одушевленное тело. Бестелесные же субстанции - это ангел, разумная душа. И все это, как сказано, называется субстанциями. Творец же их - Бог" (рукопись, ГИМ, л.2246).
Идея дуализма материальных и духовных субстанций в традиционной метафизике и философских системах, в той или иной мере находившихся под влиянием последней, сохраняется и в дальнейшем (Фома Аквинат [59] , Ф.Бэкон [60] , Бейль [61] , Вальх [62] и т.д.). И этот дуализм, безусловно, представляет собой дуализм множеств единичных субстанций того или иного рода, то есть дуализм не абсолютный, а плюралистический [63] . В свою очередь о традиционном субстанциальном плюрализме можно говорить как о плюрализме дуалистическом.
Отдавая вольную или невольную дань предшествовавшей традиции, Декарт также разделяет точку зрения субстанциального дуализма соответственно - дуализма субстанциальных множеств, классов, родов. Он, согласно латинскому варианту "Начал философии" (1.48), признает "два высших рода вещей" (duo summa genera rerum): "один - род вещей интеллектуальных или мысленных, то есть относящихся к духу или мыслящей субстанции; другой - род вещей материальных, то есть относящихся к протяженной субстанции, или телу" [64] . "Ведь, - по его словам в ответе на возражения Гоббса против его "Метафизических размышлений", - и логики, как и все прочие люди, привыкли утверждать, что одни субстанции являются духовными, а другие - телесными [65] . Но те и другие "в родовом смысле слова" "представляют субстанции" [66] . О разбиении субстанций, по Декарту, "на два высших рода" говорит и Спиноза [67] .
Вполне, полагаем, очевидно, что понятия "субстанция протяженная" (или телесная, материальная) и "субстанция мыслящая" (бестелесная, нематериальная, духовная) в онтологической концепции Картезия имеют отнюдь не единичный объем, как это иногда превратно трактуется. Ведь они охватывают соотносительно "два высших рода вещей". И за каждым из этих родовых понятий тем самым стоит соответствующая субстанциальная множественность, по терминологии философа, plures substantiae, то есть именно плюрализм единичных конечных субстанций ("Начала философии", 1.60).
Материальную субстанцию Декарт трактует как непосредственный "субъект протяжения и акциденций, предполагающих протяжение, как фигура, положение, местное движение и т.д." [68] , и называет ее также протяженной вещью, телом, материей и т.п. ("Начала философии", 1.48, 53, 61, 63; II.1-4, 7, 16, 17, 19 и др.). Согласно его точке зрения, "протяжение в длину, ширину и глубину" есть "преимущественное, составляющее ее сущность и природу свойство" телесной субстанции, "от которого зависят все остальные", ибо "все то, что может быть приписано телу, предполагает протяжение и есть только некоторый модус протяженной вещи" (там же, 1.53). Как таковые, свойство протяжения и его модусы "не могут быть (ни) поняты без какой-нибудь субстанции, которой бы они принадлежали, ни, следовательно, существовать без нее", притом они должны принадлежать "какой-нибудь телесной или протяженной субстанции" [69] .
Согласно Декарту, например, "из одного того, что тело протяженно в длину, ширину и глубину, мы правильно заключаем, что оно - субстанция" ("Начала философии", 11.16). Но "тело только в родовом смысле слова - субстанция" [70] . В видовом же отношении оно - субстанция протяженная, материальная, поскольку именно "природа материальной субстанции, или тела, состоит ...в том, что она - нечто протяженное" ("Начала философии”, 11.19). И "камень есть субстанция, то есть вещь, сама по себе способная к существованию" [71] . Притом мы отчетливо видим в нем субстанцию, протяженную в длину, ширину и глубину" ("Начала философии", 11.11).
В качестве примера протяженных субстанций Декарт говорит также о воздухе ("имеющийся в сосуде воздух ...есть вещь, или субстанция"), о рыбе, которая может оказаться в сачке, о воде, которой заполнен сачок, "когда в нем отсутствует рыба", о песке как балласте на корабле "для сопротивления порывам ветра", о куске свинца, слитке золота или любом ином тяжелом и твердом теле ("Начала философии", 11.17, 19) и т.д. и т.п., то есть о каждой конкретной вещи, чувственно воспринимаемом предмете, единичном материальном объекте во всем их универсальном множестве.
Под духовной субстанцией Декарт понимает традиционно постулируемый субъект таких акциденций, как "познание, хотение, воображение, ощущение и т.д.", которые "охватываются общим понятия мышления, или восприятия, или сознания" [72] . Последние в своем бытии не могут быть поняты без такого субъекта, то есть "без мыслящей субстанции, с которой они были бы связаны или которой они принадлежали бы", отличаясь от нее "как модусы от вещей" [73] . Ведь, например, - пишет он, - "когда я желаю, страшусь, утверждаю или отрицаю, то я мыслю какую-либо вещь как субъект деятельности моего духа" [74] , то есть в данном случае собственно самого себя.
В объем родового понятия "субстанция мыслящая" в аспекте тварного мира, - согласно его письму, адресованному "английскому джентльмену" Генриху Мору, - Декарт включает совокупность бестелесных духов, то есть ангелов и человеческие души [75] . Аналогичное понимание применительно к истолкованию картезианской философии, за одним исключением, мы находим и в "Приложении, содержащем метафизические мысли" Спинозы. Считая, что "ангелы относятся не к метафизике, а к теологии", и не будучи потому намерен "что-либо говорить об ангелах" в метафизическом сочинении, последний автор "под субстанцией мыслящей" разумеет "только человеческие души" [76] .
В качестве иллюстрации можно привести следующие рассуждения Картезия. Прежде, однако, отметим, что он отождествляет человеческую личность, человеческое "я" с одной лишь только душой, духом: "я", то есть мой дух, единственно который я считаю теперь своим "я" [77] . Исходя отсюда, он, в частности, пишет: "...я - мыслящая вещь, или субстанция, ...вся сущность или природа которой состоит только в мышлении и которая, чтобы существовать, не нуждается ни в каком месте и не зависит ни от какой материальной вещи" [78] . Представлял собой лишь одно "отдельно взятое" тварное существо, одну конечную субстанцию, "я существую и занимаю в мире место как составная часть целокупности всех существ", "как составная часть этой Вселенной" [79] . Последние слова, полагаем, со всей очевидностью выражают мысль о множественности, в частности, духовных субстанций в понимании Декарта. Правда, плюрализм человеческих "я" очевиден и сам собой.
В традиционной дуалистической, в частности, томистской метафизике человек трактовался как дуальное, психофизическое существо, представляющее собой единство души и тела, то есть двух разнородных субстанций. Эти неполные, несовершенные по отношению к их единству субстанции в результате соединения образуют полную, совершенную субстанцию, человеческий индивид, compositum humanum. Притом душа относительно тела выполняет функцию субстанциальной формы [80] .
Аналогичное понимание мы находим и у Декарта. Согласно последнему, "душа и тело суть неполные субстанции по отношению к человеку, который представляет собой единство, образуемое ими в соединении" [81] . Человек как целое, как "субстанциальное единство” ("Страсти души", 1.30) души и тела, по словам одного из комментаторов, есть "полная субстанция по отношению к неполным субстанциям” или "сложное существо по отношению к простым существам", как говорит Декарт в своем ответе на четвертые возражения против "Метафизических размышлений" и в критике "Плаката" Региуса [82] . При этом, по свидетельству Лейбница, Картезий называет человеческую душу "формой человека", вместе с тем настаивая на том, что "она является единственной субстанциальной формой в известной нам природе", вопреки опять-таки Региусу, который "оспаривал у души это качество субстанциальной формы и отрицал, что человек есть unum per se" [83] .
Позиция Декарта в аспекте трактовки понятия "субстанция" и утверждения дуализма субстанциальных множеств получила вполне адекватное понимание и со стороны его современников, - как единомышленников, так и оппонентов, - и со стороны позднейших интерпретаторов. В этом плане весьма показательно корректное изложение, освещение картезианской онтологии, - что уже отмечалось, - в "Основах философии Декарта, доказанных геометрическим способом" и в "Приложении, содержащем метафизические мысли" Бенедикта Спинозы [84] . Ведь сам он выдвигал принципиально иную концепцию, деформируя кроме того, в частности - по Бейлю, многие традиционные философские понятия, придавая им совсем иной смысл, чем их всегда понимали все философы вообще или по крайней мере - новые философы, причем безо всякого предупреждения об инновации. Деформации, переосмысливанию, - отметим, - подвергалось и понятие "субстанция". Это происходило следующим образом. В дефиниции субстанции выражению "существовать само по себе" вместо традиционного и общепринятого значения в логическом аспекте "не зависеть от некоего другого объекта" (в отличие от акциденций, в своем бытии зависимых от субстанции) Спиноза имплицитно придавал значение каузальной независимости одного объекта от другого. Отсюда его "мнение, согласно которому то, что заслуживает имя субстанции, должно быть независимым от всякой причины или существовать само по себе вечно, необходимо", почему "только Бог имеет природу субстанции", тогда как "и материя, и человеческие души суть лишь модификации субстанции", поскольку он отнюдь "не хотел придать ни протяженности, ни нашей душе качество субстанции", считая эти тварные сущности зависимыми "от другой причины в отношении их создания, и в отношении их сохранения, и в отношении их действия" и полагая, что "сущность, столь зависимая от причины, не может называться ens per se subsistens, существующая сама по себе, что является определением субстанции" [85] .
В последующее время соответствующие аспекты картезианской Доктрины получили адекватное отражение в сочинениях Лейбница, Бейля, Вальха, Кондильяка, Гегеля, позже - Ф. Шмида, К. Фишера, В. Виндельбанда, А.И. Введенского, Н.А. Любимова и др. В частности, В. Виндельбандом подчеркивается "несомненная зависимость Декарта от средневековой философии", от того "всеобщего воззрения", в силу которого области духовного и чувственного рассматривались им как две совершенно раздельные "сферы метафизической действительности", как две системы "конечных субстанций", два "мира духовных и телесных субстанций" [86] . Ведь, согласно замечанию К. Фишера, "по понятиям дуалиста естественные вещи суть или духи, или тела": "духи - мыслящие субстанции, тела - протяженные" [87] .
В последние десятилетия вполне корректная интерпретация онтологических положений Декарта, о которых здесь речь, нашла место в трудах западных исследователей, в частности, Р. Кронера, Л. Бека, А. Гибсона, А. Кенни, Л. Перля, мадам М. Вильсон [88] и др. В достаточной степени адекватное исследование проблемы понятия субстанции (и эссенции) в философии Картезия предложено в статье Д. Скарроу [89] . Автором показаны специфические моменты картезианской трактовки субстанции, которые, однако, не выводят Декарта за пределы традиции. Такого понимания придерживаются, собственно, все названные декартологи. По словам, в частности, А. Кенни, "Декарт воспринял схоластическое понятие субстанции", означающее конкретные бытия, как, например, ангел, собака, вода и т.п., в отличие от таких абстракций, как человековость (= человеческая природа), печаль, вчера и т.д. [90] . В универсуме, согласно Р. Кронеру, философ различал "два класса", "две разнородные совокупности субстанций", утверждая тем самым традиционный "дуализм протяженных и мыслящих вещей, или субстанций" [91] .
|