Н.А.Городко
Добавление к истории о самозванной царевне
(с) Н.А.Городко, 2000, 16 ноября.
Документировать экспертный вывод непросто. Для этого требуется много бумаги, чтобы рисовать таблицы и отдельно фиксировать каждый этап исследования. Тем более в таком сложном случае, когда между сравниваемыми почерками временной разрыв в полстолетия, что само по себе не укладывается в привычные рамки. Являясь относительно устойчивыми в определенный период, признаки почерка в течение длительного времени подвержены существенным изменениям. Данный случай, наверное, самый неприятный - рукописи царевны Анастасии отображают стадию формирования письменных навыков, приобретения автоматизма при письме, тогда как рукописи претендентки расположены близко к противоположному полюсу, к стадии возрастного разрушения привычного письма, что вопреки обыденным представлениям о том, что старики впадают в детство, далеко не симметричные процессы. Но, тем не менее, вкратце.
Вначале посмотрим, какие тенденции развития есть в почерке Анастасии за те четыре года, которые мы можем наблюдать. Тенденции - вполне регулярные для этого возраста: почерк становится более выработанным и естественным. От подражания прописям почерк движется в сторону саморегуляции - адаптируется к ритмам движений, наиболее удобным для владельца в соответствии с его темпераментом и анатомическим строением кисти пишущей руки. Неестественное отбрасывается, экспансия приемлемого расширяется; как результат, - движения становятся более свободными и единообразно упорядоченными.
Скорее всего, с увеличением доли больших предварительных штрихов связано тяготение к нисходящему соотношению высоты вертикальных элементов в этих и похоже устроенных буквах, вроде букв "у" или "ш":
Характерное левоокружное движение с угловатым началом (в соединительной петле), вначале нерегулярное, см., например, его зарождение в букве "ж" из письма 1913 года,
Подобного рода экспансии однородных движений сохраняются в почерке надолго и слабо подвержены изменениям. Ради любопытства можете поэкспериментировать на себе. Выберите в своем почерке какую-нибудь букву с характерным рисунком и попробуйте писать ее иначе, например, поменять направление движений. Во-первых, это окажется непросто. Во-вторых, как только вы привыкнете к новому написанию, утраченное движение не исчезнет, а появится в вашем почерке где-нибудь в другом месте, - в рисунке другой буквы, где его до этого не было. В третьих, новое движение, если вы упорно будете его выполнять, не останется в вашем почерке изолированным включением; со временем оно неизбежно начнет затрагивать выполнение и других букв.
Тем не менее с течением времени в почерках изменения (регулярные) происходят, иногда даже весьма значительные, но для этого должны быть причины. Это может быть следствием травмы руки, некоторых соматических и психических заболеваний или чрезмерного старения организма, кардинальных изменений условий письменной практики, например, могут повыситься требования к разборчивости письма или возникнет необходимость письма особым шрифтом.
В данном случае, если предположить, что Анастасия осталась бы жива, на ее почерк, как и на большинство почерков людей, обучавшихся письму до революции, в той или иной степени повлияла бы реформа русской орфографии, когда из азбуки была выброшена буква ять, и частота употребления высокочастотной буквы "ъ" оказалась сильно сниженной. Дело в том, что со скорописным написанием этих букв связано два характерных горизонтальных движения:
которые оказывали сильное влияние на выполнение движений в буквах "в", "о", "ч" и некоторых других. В почерке Анастасии уже просматривается четкая тенденция к трансформации графического строения букв "в" и "о" под влиянием ятя и "ъ":
Лишившись этой поддержки, рисунки данных букв могли попасть под влияние других начертаний и видоизмениться. Но длительная сохранность этих признаков в связи с возможным влиянием орфографической реформы 1918 года остается под вопросом.
Обсуждение направлений развития почерка Великой княжны можно продолжить и дальше; для оформления экспертного заключения это было бы даже необходимо. Однако, если мы не преследуем такой цели, допустимо совместить его с обсуждением почерка претендентки и посмотреть, насколько велико их пересечение, укладывается ли оно в гипотетически выстроенную линию допустимого развития.
Оно может объясняться известным свойством женских почерков - тяготением к аккуратности и экономичности движений, которое под действием внешних и внутренних причин может усиливаться.
Ей в этом дополнительно могло поспособствовать и общее постреволюционное упрощение правил чистописания, понижение требований к каллиграфичности письма. В частности, это касается и некоторого выпрямления наклона.
Эта особенность поддерживается наблюдаемой в почерке Анастасии склонностью к завитковым начальным элементам в других буквах и цифрах (см., например, варианты начал в буквах "а", "д" и цифре "9").
Однако, как показывает практика, с этой буквой такие преобразования случаются по эстетическим соображениям. Кроме того, в почерке Анастасии имеется хотя и слабая, но тенденция к возвратным (левоокружным) движениям. Она хорошо видна при выполнении знака краткости у буквы "й"; есть и варианты букв "д", "у", "ц", где вместо правоокружной петли пишется угол или левоокружная дуга:
 |
|
мы видим доминантный для почерка Анастасии признак, о котором я выше уже говорил. Он одинаковым образом проявляется в нескольких разных буквах, а именно - в буквах "В", "Д", "ж", "р". Если бы этот признак сохранился у претендентки, форма подстрочной петли в букве "щ" стала бы равноправным членом графического ряда и цена ее как совпадающего признака повысилась бы. Однако на деле ситуация - обратная. У претендентки в буквах "В", "Д", "ж", "р" такого доминантного признака нет, у нее везде устойчивая правоокружная петля:
|
 |
 |
 |
 |
Само по себе, это - весомое (и труднообъяснимое) различие. Никаких видимых причин менять привычную форму и направление движения в целом ряде букв вроде бы нет. На фоне этого общего различия и подстрочная петля в "щ", потерявшая подкрепление, становится различием, но уже малозначимым, так как его устойчивость ничем не подтверждается. Любитель пофантазировать спросит, нельзя ли предположить, что чудом спасшаяся Анастасия, опасаясь преследований, придумала себе новый почерк и разучила его. Когда же дело пошло к старости и самоконтроль ослаб, в ее письма стали понемногу появляться признаки давно позабытых навыков? И в букве "щ" такой единичный признак как раз и проявился? - Вряд ли. Даже если ей помогал обучаться профессиональный почерковед. Почерк не настолько пластичен и управляем, чтобы меняться до неузнаваемости. Внешне, на первый взгляд, он может стать на себя не похожим, но только внешне и для непрофессионального взгляда. Пластичность почерка ограничена даже в такой, как многим кажется, несложной для изменения особенности, как соотношение вертикальных штрихов в двух- и трехштриховых буквах. У Анастасии это соотношение нисходящее, у претендентки восходящее:
Этот признак является существенным различием - он практически не меняется с возрастом, так как обуславливается строением кисти руки и свойствами темперамента, то есть свойствами врожденными, а не благоприобретенными или воспитанными. Тем более, что у княжны, как я уже показывал, это нисходящее соотношение - доминантный и развивающийся признак, связанный, кроме всего прочего, с тенденцией к увеличению начальных предварительных штрихов в этих буквах.
Нет никаких разумных объяснений для появления подобных трансформаций. Скорее, все должно было происходить наоборот. С увеличением степени выработанности почерка и беглости письма эти признаки должны были бы стать более наглядными и сближенными.
|
И, если, например, еще можно допустить, что при выпрямлении наклона почерка надстрочная петля у буквы "в" из суженной может превратиться в расширенную, это иногда так и происходит, то переход от упрощенного написания буквы "н" обратно к усложненному очень сомнителен, тем более, что речь идет именно о возвращении к сложному варианту, от которого Анастасия за период с 1913 по 1917 год, как мы видели, практически полностью уже ушла.
|
 |
 |
 |
|
|
|
Даже за пятидесятилетний период сомнительной представляется трансформация второго штриха у буквы "к" из восходящего в нисходящий.
|
 |
|
 |
Речь идет, по сути, об одном направлении движения руки. Однако второй штрих в этой букве является центральным и определяет общий рисунок движения. В первом случае основное усилие при письме направлено снизу вверх, во втором - сверху вниз. Для перемены направления движения нужны немаловажные причины, следов которых ни в почерке княжны, ни в почерке претендентки не наблюдается.
Хотя и в том и в другом случае направление движения руки одинаково, последовательность петлевых и угловатых элементов различна. Соответственно этому распределяется сложность движений: у Анастасии наиболее сложные и протяженные движения производятся в начальной части овала, у претендентки - в конечной. Если принять во внимание, что однородный петлевому началу признак, упомянутое выше завитковое начало в букве "с", у Анастасии находится еще в зачаточном состоянии, а у претендентки ярко выражен, оказывается совершенно необъяснимым, почему он у нее в этих сходных по движению руки буквах не проявился.
Собственно, на этом можно было бы и закончить. Некоторые основания, на которых базируются доказательства при сравнении почерков в рукописях, написанных с большим временным разрывом, я показать попытался. Не берусь судить, насколько мне это удалось. Может вызвать недоумение, почему я привел так много различий. Почему при сравнении почерков нельзя подтвердить их несходство несовпадением одного-двух надежных, то есть устойчивых на протяжении многих лет, графических признаков. Тем более, что относительно ряда признаков я делаю такое утверждение. Причин тут несколько. Приведу самую банальную - в моем распоряжении были не подлинники рукописей, а ксерокопии, причем плохие. На них почти не видно распределение нажима при письме, размазаны мелкие детали, по которым удобно отслеживать скорость, автоматизм и естественность движений. С иных подделок намеренно делают плохие копии и признаки подделки теряются.
В случае с Великой княжной меня особенно рассердила одна из копий. На ней видно, что под первый лист письма 1913 года была подложена почтовая карточка с фрагментом еще одной рукописи (надписи) Анастасии, датированной уже 1918 годом. Наверное, экономили бумагу, пожалели отдельный лист, и текст стал практически нечитаем:
 |
Приблизительно его можно расшифровать так:
|
1918
Елка
Никки
Очень благодарю
Тебя за чудные
подарки
|
|
Графического материала, конечно, здесь немного, но и его можно было бы использовать. Если бы он нормально читался. Более того, в архивах имеются и другие письма Анастасии 1918 года, они были опубликованы. Да и нормальные рукописи претендентки стоило бы поискать, подобрать их за разные годы и хорошего качества. В нашей повально грамотной и бюрократически озабоченной стране каждый человек за свою жизнь написал немало - жалобы, справки, заявления, отчеты, все это бережно хранится в архивах и архивчиках, как в России, так и в Грузии. Было бы желание, нашли бы.
Доведись мне все-таки писать эту экспертизу, я бы сделал отрицательный вывод, но не категорический, а вероятный. И попросил бы дополнительные образцы почерков, особенно почерка претендентки. Когда получил бы - скорее всего, сделал бы категорический вывод. Наверное, стоило бы это сделать, чтобы окончательно закрыть вопрос. К тому же, всегда приятно, когда дело доведено до конца.
Из любопытства позвонил бывшему начальнику, спросил, была ли все-таки тогда, пять лет назад, проведена почерковедческая экспертиза. Оказалось - была. Дали положительный вывод, правда, вероятный и с самой низкой степенью надежности. Такой вывод ничего не решает, он означает не более, чем "А вдруг?" - своего рода любезный жест в сторону инициатора экспертизы, чтобы не отчаивался, приходил еще раз и приносил дополнительные материалы. Но инициатор, говорят, больше не пришел.