Юрченко А.И.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Настоящая публикация включает в себя ряд фрагментов из готовящейся к печати книги А. И. Юрченко «Прилагательное: потерянное и возвращённое имя». И уже она может свидетельствовать и весьма выразительно свидетельствует о насущной актуальности проблемы, к которой обратился автор, о масштабности и серьёзности его замысла, об адекватности предмету намеченных подходов и методов, о корректном и плодотворном решении целого ряда задач, стоящих перед современной лингвистической (и логической) наукой. В свете корректной семантики имени прилагательного, восстановленной автором, подлежат пересмотру многие, казалось бы устоявшиеся, псевдонаучные шаблоны и стереотипы.
Проблема реконструкции смысла имени прилагательного - в данном случае - в индоевропейских языках, которой в анализируемых материалах уделено значительное внимание, назрела уже давно. Собственно, восходящая, пожалуй, к Аристотелю некорректная трактовка адъектива как знака качества, свойства, признака (а не объекта, обладающего соответствующим качеством, свойством, признаком, мысль о чём заключена в корне лексемы) во многих случаях стала если и не единственной, то по крайней мере заметной причиной появления ряда известных реформистских интенций в лингвистике XIX–XX веков. Вспомним «Это – зелёное» Фреге, «Это – красное» Рассела, «Рим – большой» Карнапа с его предикаторами и т. д. и т. п.
В результате прилагательное, по всей вероятности, вскоре после Милля, было не только лишено конкретного именного статуса и помещено в разряд так называемых «призначных слов» (см., например, «Лингвистический энциклопедический словарь» – ЛЭС), абстрактных символов с призначным значением (Льюис), но в конечном итоге и вообще объявлено синкатегорематическим, незнаменательным словом, то есть словом без собственного смысла (Минто, Сёренсен) и, естественно, экстенсионала (ЛЭС).
Следствием указанных ошибочных тенденций стало, в частности, нагромождение искусственных сложностей в контексте теории предикации, теории субъектно–предикатных предложений со связкой «есть», а также в трактовке силлогизма в логике и во многих других связанных с этим аспектах.
В целях возвращения прилагательному его именного статуса и корректного смысла А. И. Юрченко по крупицам собраны адекватные свидетельства длинного ряда источников и авторов на протяжении тысячелетий, таких, например, как Платон, атрибутируемые Аристотелю «Категории», сам Аристотель, Присциан, Иоанн Дамаскин, Ансельм, Абеляр, Фома Аквинат, Оккам, Буридан, Бурлей, Гоббс, Грамматика и Логика Пор–Рояля, Локк, Лейбниц, Милль и многие другие.
В качестве примера можно привести концепцию в соответствующей главе античного трактата «Категории». Согласно последней, субъекты, объекты, предметы, ве-щи, обладающие тем или другим качеством, называются отыменно сообразно номинации последнего: человек, которому присуще качество белизны, – отыменно от сей белизны – называется белым, мёд – от сладкости, которая ему присуща, – сладким и т. п. Согласно Присциану и Дамаскину, грамотный – это субстанция, тогда как грамотность – качество, которое в грамотном (субстанции) имеет своего носителя.
Абеляр потешался над теми, кто утверждал, будто адъективы, называемые им производными, обозначают формы, то есть качества. Оккам, который, как предполагается, впервые ввёл разграничение имён конкретных (означающих конкреты, объекты как целое) и абстрактных (означающих логические фрагменты этих конкретов, то есть качества, свойства, признаки), относил прилагательные, как знаки объектов, к именам конкретным и по-читал невеждами видевших в них знаки форм, качеств. Аналогичны позиции Гоббса, авторов Грамматики и Логики Пор–Рояля, Милля.
Ещё в середине XX века неоднозначный Карнап не отвергал того, что в естественном языке прилагательное является знаком класса, но также считал его и знаком качества. Во избежание подобной, как ему казалось, естественной амфиболии он и изобрёл свои синтетические агрегаты–предикаторы с экстенсионалом класса, но интенсионалом качества. За ним последовали Чёрч и многие другие любители неоправданных новшеств.
Однако, как оказалось, для устранения искусственно созданных проблем не нужно было никаких искусственно же сконструированных нововведений: для этого достаточно было вернуть прилагательному его исконное предметное значение.
В результате в контексте субъектно–предикатной связочной конструкции предложения S есть P вновь становится предельно прозрачной и ясной теория предикации;
♦ упрощается и упорядочивается понимание струк-туры самой пропозиции, членам которой – субъекту S и предикату P – в аспекте адекватной интерпретации возвращается – каждому – исходный именной статус (ибо, по определению, они должны быть сопоставимы, а сопостав-лять – по экстенсионалу – можно лишь имя с именем же, а не имя с призрачным символом Льюиса);
♦ субъект и предикат предложения обретают также необходимую для правильно построенного предложения однородность (ибо – в обеспечение принципа экстенсионального же включения S в P – они, ещё по Аристотелю, должны быть безусловно субординированы или -по крайней мере субсумированы);
♦ становится возможным безо всяких проблем осуществлять логическую операцию обращения предложения, ибо его термины сохраняют своё значение в обеих позициях: и в позиции S, и в позиции P они остаются одними и теми же именами с одними и теми же их содержанием и объёмом, с одними и теми же лексико–семантическими функциями;
♦ появляется возможность сопоставления соответствующих правильно построенных и истолкованных предложений в качестве посылок правильного же силлогизма, ибо теперь уже можно обоснованно говорить о тождестве в них среднего члена, лексико–семантическая функция которого в зависимости от перемены положения не может и не меняется с референтной на сигнификативную и наоборот, но всегда остаётся референтной, – и т. д. и т. п.
Как можно видеть, обращение автора к весьма актуальной проблеме реституции семантики адъектива при её корректном разрешении приносит свои очевидные и весьма важные выводы, которые, полагаем, станут весомым вкладом в развитие современной лингвистической и логической науки, а также сделают возможным адекватное изложение многотысячелетней истории становления человеческой мысли.
В целях обеспечения возможности скорейшего ознакомления научной общественности с результатами про-деланной и ещё предстоящей работы в направлении, весь-ма основательно намеченном и утверждённом А. И. Юрченко, и предлагается настоящая публикация.
А. М. Камчатнов,
д-р филологических наук,
профессор кафедры общего языкознания
Московского педагогического государственного университета